Седьмой сезон сериала «Игра престолов» выйдет в эфир летом 2017 года, сообщает The Hollywood Reporter. Зрители увидят семь серий. Съемки, которые начнутся в конце этого лета, будут проходить в Северной Ирландии, Испании и Исландии.
Как отмечается, из-за позднего запуска, сериал не сможет претендовать на телевизионную премию «Эмми». Шестой сезон представлены в 23 номинациях.
О переносе выхода в эфир нового сезона сериала стало известно 6 июля. Обычно показ каждого сезона стартовал в апреле. Продюсеры Дэвид Бениофф и Дэн Уайсс уточнили, что такое решение было принято из-за солнечной погоды. «В конце шестого сезона по сюжету наступила зима, а это значит, что солнечная погода не подходит для начала съемок», — пояснили они. При этом точную дату выхода сезона не уточнили.
30 июня Бениофф и Вайс рассказали, что восьмой сезон сериала будет последним. Они также предположили, что седьмой и восьмой сезоны должны состоять в совокупности из 13 эпизодов.
«Игра престолов» — фэнтези-сериал, основанный на цикле романов американского писателя Джорджа Мартина «Песнь льда и пламени». Выходит с 2011 года. Проект прославил многих начинающих и малоизвестных актеров, к примеру, Эмилию Кларк, Кита Харингтона, Софи Тернер и Мэйси Уильямс.
Почему мы продолжаем смотреть «Игру престолов»
Закончился шестой сезон «Игры престолов»: зима пришла, в Вестеросе все так же неспокойно, сюжет совершил почти феминистский поворот, прикончив заодно уйму персонажей — центральных, второстепенных и безымянных. «Лента.ру» подводит итоги и пытается понять, чего ждать от самого зрелищного сериала HBO далее.
Бедный, бедный Джордж р. Р. Мартин. Двадцать лет назад он опубликовал первый из томов «Песни льда и пламени», уже тогда закрутив некоторые из ключевых интриг своей саги, и все эти двадцать лет с помощью полунамеков и обманных маневров ему удавалось эти интриги поддерживать, порождая и провоцируя самые безумные фанатские теории. Какая тайна происхождения Джона Сноу? Живой Пес? Чем заполнены подвалы Королевской Гавани? Как Ходор стал Ходором? Что породила на свет Белых Ходоков? Почему зима всегда близко? Мартин мастерски увиливал от ответов на эти вопросы на протяжении тысяч страниц — но теперь ему приходится наблюдать, как на вопросы отвечают другие. Создателем основанной на его романах «Игры престолов» хватило нескольких бравурных, эффектных сцен, чтобы вместе покончить с тайнами, мучившими поклонников Мартина два десятилетия. Вот что бывает, если опаздываешь к дедлайну.
Но изменилось ли по-настоящему «Игра престолов», впервые оставшись без книги-первоисточника? Пятый сезон сериала заканчивался вполне в стиле Мартина — шокирующей гибелью центрального персонажа и общим ощущением тотального хаоса, в который погрузился мир сериала. Сезон шестой получил успех прежде всего в том, чтобы с заметной поспешностью разобрать завалы — привести хаос к относительно стройной и ясной картине. По меркам того, к чему сериал успел приучить нас, пожалуй, даже слишком ясной.
До этого фирменным стилем «Игры престолов» была почти садистская игра на опережение ожиданий публики — сериал и книги не стеснялись оглушает свою аудиторию, наказывая положительных героев и награждая отрицательных. Не боялись они и в принципе отводит персонажей от этих ярлыков — заставляя зрителей и читателей чувствовать сострадание к брату и сестре Ланнистер или ужасаться почти фашистской кровожадности Дейенерис. Шестой сезон эти серые зоны, где размыты границы между добром и злом, наоборот, избегает — и вместо того чтобы привычно обманывать зрительские ожидания, грандиозно потакает желаниям публики. Те, чья смерть была самой оглушительной, воскресла — а остальные приблизились к стандартным представлениям о положительных и отрицательных героев. Ключевые секреты раскрылись — времени же выстраивать новые в сериала не нашлось. Деконструкция жанра фэнтези, который казались первые несколько сезонов «Игры престолов», в итоге обернулась обращением к его наиболее устойчивым канонам. Самый непредсказуемый сериал на современном телевидении все более заметными идет на закругление — и еще очевиднее завязывает с шоковой терапией как главным драматургическим приемом.
Парадокс, впрочем, в том, что, даже растеряв взрывоопасный драматургический заряд, «Игра престолов» не стала менее зрелищной — не стала она и хуже. Конечно, в определенной степени это заслуга резко вырос уровня режиссуры: если по части открытий шестой сезон и уступает своим предшественником, то некоторые из его эпизодов сами по себе — лучшие в истории сериала (прежде всего размашистые, масштабные и полные интересных, неожиданных постановочных ходов последние две серии). Но кажется все-таки, дело немного в другом — похоже на то, обаяние сериала никогда и не основывалось на таланте Мартина и сценаристов удивлять и шокировать или на то, как ловко они уворачивались от заданных еще Толкином конвенциях фэнтези, которые предусматривают явное разделение добра и зла, более-менее простую мораль и минимум реализма.
Если дело не в остроте сюжетных поворотов, то в чем же? Разочаровывающую иногда предсказуемость шестой сезон компенсировал тем, что, наконец, начал распутывать философский клубок Мартина, прежде больше напоминал гордиев узел противоречий. Идеи сериала, которые ранее прятались за бесконечным потоком смертей и мантры о том, что как бы ни было, все умрут (правда, Джон Сноу?), после нескольких последних серий стали куда очевиднее. Так, некоторые из них при вдумчивом просмотре угадывались давно. На каждого интригана найдется комбинатор еще более большой. Выживание в агрессивной среде требует жертв — включая готовность поступиться вековыми, базовыми принципами. Торжество справедливости невозможно без непопулярных, а то и несправедливых мер. Миром правят женщины и компромиссы. Все это считывалось в «Игре престолов» и раньше — но теперь приобрело развернутую доказательную базу.
Есть, правда, тема, которую шестой сезон раскрыл куда более мощный, чем все, что ему предшествовали. Это отношения «Игры престолов» с религией — точнее, с самим концептом божественного участия в мире, где живут герои сериала. Прежде боги Вестероса и Эссоса казались сущностями, если и не влияют на то, что происходит в сериале прямо, то точно задавшими для героев правила игры — а их вожди от Леди Мелиссандры к Его Воробейшества выглядели носителями знаний, недоступных остальным персонажам. Новые серии несколькими эффектными штрихами показали не только уязвимость любой фанатичной веры, но и тот важный факт, что случайность решает куда больше божьей воли, какой совершенной она бы ни была, какими коварными ни были бы боги. Даже самая страшная кара, будущая на Вестерос, на поверку оказалась не порождением жестоких древних божеств, но орудием массового поражения, созданным ради выживания одной умирающей расой.
Что «Игра престолов» противопоставляет слепой веры? Прежде всего знания. Самые интересные и действующие персонажи в шестом сезоне — те, что знают больше других. Серсея, выведавшая вековой секрет о последней воле последнего из королей Таргариенов. Санса, осведомлен о сути характера Рэмси Болтона лучше любых врагов жестокого бастарда. Тирион, овладел навыками управления народами. Варис и Мизинец, с помощью пронырливости и широкой сети информаторов, которые пережили своих противников-интриганов из первых сезонов. Арья, познавшая не только науку убивать, но и ценность вовремя проявленного сострадания. Сэмвелл Тарли, единственный в современном Вестеросе, знаком как с теорией противостояния грядущему зомби-апокалипсиса, так и с его практикой. Бран Старк, с калеки превращен во всевидца.
В этом гимне просвещению (вряд ли в сериале пока была сцена, более оптимистичная, чем вход толстяка Сэма в мегаломанскую библиотеку Мейстеров) как такой, конечно, нет ничего особенного. Другое дело, что сериал не ограничивается темой приоритета знания над тьмой в своих сюжетных поворотах — но распространяет ее и на отношения с еще одним участником этого грандиозного уравнения. А именно — со зрителем. Если не считать самих авторов, то тот становится, смотря «Игру престолов», фигурой куда более опытный, чем любой из персонажей. Подтверждая годами циркулировавшие среди фанатов теории и оправдывая пустые даже для неофитов опасения (например, что Шон Бин обязательно умрет), переключаясь из режима обмана ожиданий в послушное следование этим ожиданиям, выводя самым опытным персонажем юношу, чей дар заключается в способности видеть всю картину, а не только ее обрывки, сериал раз за разом сообщает: кому бы ни достался Железный трон и который бы бог ни победил, вся эта коллизия была бы невозможной без тех, кто за ней наблюдает. На современном ТВ поэтому нет ни одного другого сериала, который бы так умел награждать за внимательный и вдумчивый просмотр — все остальные слишком герметичные, слишком подчинены авторской воле. Кажется, именно на это ощущение не меньшей важности зрителя, чем героев и авторов (вот и фигура Мартина для сериала оказалась совсем не такой значительной), «Игра престолов» и подсаживают — и если сериал через пару сезонов закончится, слезть с этого наркотика будет ой как сложно. Если вообще возможно.
Денис Рузаев